Экономическое чудо Южной Кореи закончилось?
Десятилетия роста сходят на нет, и теперь Южная Корея изо всех сил пытается реформировать свою экономическую модель и уменьшить зависимость от промышленного производства.
За пределами города Йонъин в 40 километрах к югу от Сеула армия строительной техники подготавливает почву для того, что президент Южной Кореи назвал мировой «войной за полупроводники».
Экскаваторы перемещают 40,000 кубических метров земли в день, закладывая фундамент для нового кластера производственных зданий для выпуска микропроцессоров, который будет включать крупнейший в мире трехэтажный завод.
Промышленный парк площадью 1,000 акров, в который производитель процессоров SK Hynix инвестировал $91 млрд., является только частью «мега-кластера» стоимостью $471 млрд., который строят в Йонъине.
Samsung Electronics вкладывает в этот проект 300 трлн. вон ($220 млрд.).
Этот проект контролирует правительство Южной Кореи, обеспокоенное тем, что ведущая экспортная отрасль страны будет захвачена конкурентами по всей Азии и на Западе.
«Мы предоставим полную поддержку, чтобы наши компании не отставали в мировой гонке за выпуск микропроцессоров»,-заявил руководителям SK Hynix министр промышленности Южной Кореи Ан Дук-Геун во время встречи в Йонъине в прошлом месяце.
Большинство отраслевых экспертов согласны с тем, что инвестиции в этот проект необходимы южнокорейским производителям процессоров, чтобы сохранить свое технологическое лидерство в передовых чипах памяти, а также для удовлетворения растущего будущего спроса на оборудование, связанное с искусственным интеллектом.
Но экономисты беспокоятся о том, что решимость правительства удвоить традиционные драйверы роста Южной Кореи - производство и крупные конгломераты - выдает нежелание или неспособность реформировать экономическую модель, которая показывает признаки того, что она более не способна обеспечить рост.
Зафиксировавший средний рост в 6.4% в период с 1970 по 2022 год, Банк Кореи предупредил в прошлом году о том, что годовой рост предположительно замедлится в среднем до 2.1% в 2020-х годах, 0.6% в 2030-х годах, и станет отрицательным, сокращаясь на 0.1% в год, к 2040 -м годам.
Столпы старой модели, такие как дешевая энергия и труд, теперь не эффективны. Государственный энергетический монополист Kepco, который предоставляет корейским производителям сильно субсидируемые промышленные тарифы, накопил обязательства потребителей на 150 млрд. долларов.
Из остальных стран-членов ОЭСР только Греция, Чили, Мексика и Колумбия имеют более низкую производительность труда.
Парк Сангин, профессор экономики в Сеульском Национальном университете, отмечает, что слабость Южной Кореи в разработке новых «ключевых технологий» (в отличие от ее силы в коммерциализации технологий, таких как процессоры и литиевые батареи, изобретенных в США и Японии соответственно) проявляется по мере того, как китайские конкуренты устраняют разрыв в инновациях.
«Глядя со стороны, можно предположить, что Южная Корея чрезвычайно динамична», - говорит Парк, - «Но наша экономическая структура, которая основана на движении вдогонку за развитым миром посредством имитации, не изменилась с 1970-х годов».
Беспокойство по поводу будущего роста усугублялось надвигающимся демографическим кризисом. По данным Корейского института здравоохранения и социальных вопросов, ВВП страны в 2050 году будет на 28% ниже, чем в 2022 году, поскольку трудоспособное население сократится почти на 35%.
«Корейская экономика столкнется с большими проблемами, если мы будем придерживаться прошлой модели роста», - заявил в начале этого месяца министр финансов Чой Санг-Мок.
Некоторые надеются, что ожидаемый мировой экономический бум из-за распространения ИИ спасет корейскую полупроводниковую отрасль и, возможно, даже корейскую экономику в целом, обеспечив решения для трудовых и демографических проблем страны.
Но скептики указывают на плохие успехи страны в решении многих проблем, начиная от уровня фертильности до устаревшего энергетического сектора и неэффективных рынков капитала.
Ситуация вряд ли улучшится в ближайшем будущем. Политическое руководство страной разделено между левым парламентом и непопулярной консервативной президентской администрацией. При этом левые партии победили на парламентских выборах в начале этого месяца, что повышает перспективу более чем трехлетнего тупика до следующих президентских выборов в 2027 году.
«Корейская промышленность изо всех сил пытается уйти от старой модели», - говорит Йо Хан-Ку, бывший министр торговли Южной Кореи, - «Она не сработала в новых реалиях».
По словам экономистов, одна из причин, по которой так трудно реформировать «старую модель», заключается в том, что она была очень успешной.
Достижения государственного капитализма Южной Кореи, который привел страну от обедневшего аграрного общества до технологического лидера менее чем за полвека, стали известны как «чудо на реке Хань».
В 2018 году ВВП Южной Кореи на душу населения превзошел ВВП Японии – ее бывшего колониального оккупанта.
Сюнгеон Сонг, управляющий партнер McKinsey в Сеуле, отмечает, что Южная Корея совершила два больших прорыва - один между 1960-ми и 1980-ми годами, когда страна перешла от базовых отраслей к нефтехимической и тяжелой отраслям, а второй между 1980-ми и 2000-ми годами, когда она перешла к высокотехнологичному производству.
Однако, в период с 2005 по 2022 год только один новый сектор появился в списке десяти лучших экспортных продуктов страны. Между тем, лидерство Южной Кореи в ряде критических технологий сократилось.
В 2012 году Южная Корея сохраняла лидерство в 36 из 120 приоритетных технологий, определенных корейским правительством. К 2020 году это число сократилось до четырех.
Парк Сангин говорит, что ведущие конгломераты страны, или чеболи, многие из которых в настоящее время контролируются третьим поколением их основателей, перешли от раннего «мышления роста», порожденного голодом, к «мышлению господства», порожденного самодовольством.
Он утверждает, что нынешняя модель достигла своего апогея в 2011 году, после десятилетия, в течение которого корейский технологический экспорт был обусловлен двумя взаимосвязанными шоками спроса (ростом Китая и мировым технологическим бумом), а также массовыми инвестициями Samsung и LG с целью перехватить контроль над мировой отраслью дисплеев у их японских конкурентов.
Однако с тех пор китайские технологические компании догнали своих корейских конкурентов почти в каждой области, за исключением самых передовых полупроводников. Это означает, что китайские компании, которые когда-то были клиентами или поставщиками, стали конкурентами.
Сейчас Samsung и LG борются за выживание в мировой отрасли дисплеев, в которой они доминировали всего несколько лет назад.
Парк добавляет, что впечатляющие прибыли, полученные ведущими конгломератами, поступали за счет их внутренних поставщиков, которые делали существенные уступки по цене через эксклюзивные договорные отношения.
Результатом этого стало то, что малые и средние предприятия, в которых используется более 80% рабочей силы Южной Кореи, получают меньше денег для инвестирования в своих сотрудников или инфраструктуру, что усугубляет низкую производительность, замедляет инновации и удушает рост в секторе услуг.
«Раньше обоснованием этого было то, что чеболи должны быть защищены на национальном рынке, чтобы они могли сосредоточиться на противостоянии конкурентам за границей», - говорит Парк, - «Но теперь они подавляют инновации в своей стране и очень уязвимы перед конкурентами за границей».
Двухуровневая экономика страны, в которой, по мнению Парка, почти половину ВВП страны обеспечивали конгломераты, в которых работало всего 6% корейцев в 2021 году, также питает социальное и региональное неравенство, которое, в свою очередь, питает спиральную конкуренцию среди молодых специалистов за небольшое количество элитных мест в университетах и высокооплачиваемых рабочих мест в Сеуле и его окрестностях.
Эта конкуренция помогает повысить уровень рождаемости в стране, где молодые люди борются с растущим академическим, финансовым и социальным бременем. Страна имеет самый широкий гендерный разрыв в оплате труда и самый высокий уровень самоубийств в ОЭСР.
По данным Института международных финансов, Южная Корея также имеет один из самых высоких уровней долга домохозяйств в процентах от ВВП в развитом мире. Средняя пара молодоженов в Южной Корее несет совместное долговое бремя в размере $124,000.
Государственный долг к ВВП Южной Кореи составляет 57.5%, что является относительно низким значением по западным стандартам. Тем не менее, МВФ прогнозирует, что в течение следующих 50 лет он увеличится в три раза при отсутствии радикальных пенсионных реформ.
По прогнозам, возраст 46% корейцев превысит 65 лет к 2070 году, а страна уже имеет самый высокий уровень бедности пожилых людей в развитых странах.
«Замедление роста подпитывает снижение рождаемости, что приведет к еще более медленному росту», - говорит Сонг из McKinsey, - «Мы рискуем застрять в порочном круге».
Мега-кластер в Йонъине иллюстрирует задачу Южной Кореи по поддержанию экономической модели, которая была разработана в то время, когда страна была намного беднее и менее демократична.
Проект строительства был объявлен в 2019 году, но был отложен на несколько лет из-за споров по поводу разрешений на строительство и обеспечения водоснабжения. Когда первый кластер будет завершен в 2027 году, дальнейшие этапы проекта столкнутся с нехваткой квалифицированного труда.
Без достаточного запаса возобновляемой энергии и без двухпартийного консенсуса по поводу строительства новых атомных электростанций, неясно, как будет работать кластер.
Несмотря на неопределенности, которые его окружают, план отражает уверенность в том, что титанические инвестиции оправданы ожидаемым бумом спроса на оборудование, связанное с искусственным интеллектом, включая чипы памяти DRAM, необходимые для крупных языковых моделей.
Цена акций SK Hynix более чем удвоились за прошедший год на фоне ажиотажа среди инвесторов из-за ее чипов памяти «с высокой пропускной способностью», используемых передовыми процессорами Nvidia.
Ан Ки-Хён, исполнительный директор Корейской ассоциации полупроводниковой отрасли, говорит, что страна должна настаивать на проекте в Йонъине, поскольку потенциальные конкуренты делают свои собственные крупные инвестиции.
Он выделяет усилия США и Японии по возрождению их собственного производства процессоров, которые сопровождаются щедрыми субсидиями. «Мы можем потерять свой статус технологического лидера, если наши компании продолжат строить заводы за рубежом. Но если компании будут сосредоточены на собственной стране, наша конкурентоспособность увеличится», - говорит он.
На прошлой неделе Samsung объявил об инвестициях в $45 млрд. в Техасе для удовлетворения ожидаемого спроса на процессоры для AI, в то время как SK Hynix строит в Индиане завод для производства чипов памяти с высокой пропускной способностью.
Однако в долгосрочной перспективе руководители корейских компаний обеспокоены тем, что американские соперники поглотят корейские ноу-хау, а также риском того, что распространение производства процессоров по всему миру приведет к хроническому избыточному предложению и неэффективности, что может еще больше подорвать прибыльность компаний.
Инвестиции Samsung в производство в Техасе, которое привлекло $6.4 млрд. федеральных субсидий от Вашингтона, также подчеркивает то, как корейское правительство пытается соответствовать стимулам, предлагаемым в других странах.
Некоторые видят в предстоящей эпохе ИИ возможность для Южной Кореи расширить свои горизонты за пределы производства и сохранения ее крупнейших игроков.
Сангьюн Парк, исполнительный директор стартапа по дизайну ИИ-чипов Rebellions, отмечает, что в стране уже есть возможности обеспечения трех из четырех столбов, необходимых для ИИ - логические процессоры, чипы памяти и поставщики облачных услуг. И теперь имеется возможность обеспечить четвертый столп - взаимный доступ к самые сложным в мире алгоритмам ИИ.
«Наша сила в аппаратном обеспечении важна, но если мы хотим прогрессировать, мы должны переместить цепочку создания стоимости в дизайн и программное обеспечение», - говорит Парк, - «Это означает инвестирование наших денег в стратегические партнерские отношения с создателями ведущих мировых языковых моделей».
Аргумент Парка резонирует с мнением тех, кто беспокоится о том, что постоянный акцент Южной Кореи на производстве и оборудовании (как в секторе чипов, так и за его пределами) окажется неустойчивым, поскольку затраты продолжают расти.
Но Инсеонг Чонг, бывший инженер SK Hynix и автор книги «Будущее полупроводниковых империй», говорит, что страна должна сосредоточиться на существующих сильных сторонах, - «Миру всегда будет нужно оборудование, и мир всегда будет нуждаться в чипах».
Он добавляет, что, оставаясь на переднем крае производства микросхем, корейские компании с большей вероятностью получат выгоду от будущих прорывов в ИИ.
«Различия между аппаратным и программным обеспечением трудно преодолеть, но это работает в обоих направлениях», - говорит Чонг, - «Например, наши производители чипов памяти станут основными бенефициарами прорыва, посредством которого ИИ-чипы будут более близко напоминать работу человеческого мозга. Нет никаких гарантий, что ИИ всегда будет работать на графических процессорах Nvidia».
Некоторые наблюдатели рассматривают предупреждения об экономическом будущем Южной Кореи как раздутые, отмечая, что многие западные страны теперь горько сожалеют о том, что отказались от той продвинутой производственной базы, которую Сеулу удалось сохранить.
Они утверждают, что «технологическая война» между США и Китаем играет на руку корейцам, поскольку китайские соперники в секторах процессоров, литиевых батарей и биотехнологий ограничены в выходе на растущие западные рынки, в то время как обострение политической ситуации вокруг Тайваня заставляет Запад обращаться к корейским альтернативам.
Южнокорейские компании, работающие в различных областях, от обороны и строительства до фармацевтики, электромобилей и развлечений, показали, что они более искусны, чем многие из их западных коллег в снижении их уязвимости перед китайским рынком и в поиске возможностей роста в Юго-Восточной Азии, Индии, Ближнем Востоке, Африке и Латинской Америке.
Банк Кореи также заявил, что наиболее мрачные сценарии, касающиеся демографического кризиса и перспектив роста в стране, могут быть смягчены путем подведения ряда показателей страны до средних значений для ОЭСР, включая показатели концентрации городского населения и занятости молодежи.
Но другие специалисты утверждают, что несмотря на то, что Южная Корея может и должна сделать многое, чтобы облегчить свои проблемы, ее прошлые попытки проведения реформ были неудачными.
Расходы на частное обучение продолжают расти, поскольку конкуренция за университетские места растет, а уровень рождаемости продолжает падать.
Пенсионные, жилищные и медицинские реформы застопорились, в то время как давние кампании по обузданию зависимости страны от конгломератов, развитию возобновляемых источников энергии, повышению корпоративной оценки и развитию Сеула как ведущего азиатского финансового центра не имели большого успеха.
Но министр финансов Чой сохраняет свою веру в то, что экономика страны может быть реформирована, настаивая на том, что «динамичность встроена в корейскую ДНК».
«Нам нужно пересмотреть политику, чтобы снова раскрыть эту экономическую динамику», - говорит Чой, - «Корейское чудо еще не закончилось».
